Настенные часы

Отмечая отсутствие равновесия струнной и медной духовой групп, он писал, что в «звучном полонезе» шестой картины «Евгения Онегина» «к сожалению, главенствовали трубы». Очень часто в его рецензиях встречаются настенные часы в преувеличенной громкости оркестра, заглушающей певцов и побуждающей их к форсировке голосов, что неизбежно приводит к утрате чистоты интонации. Но Яначек склонен был обвинять в гипертрофии звучности не только дирижеров, но и композиторов. В одной из рецензий он писал: «Утверждаю, что оркестр является действующим лицом в современной опере. Он рядом с персонажами на сцене и звучит в полной силе и мощи. Но не уподобляется ли он стоглавому дракону, из пасти которого исходит оглушительный рев тромбонов, труб и туб? Тщетно пытается Отелло Верди состязаться с прибоем оркестровых волн, как и Владислав в «Далиборе»... Совершенно необходимо в маленьком театре уменьшить силу звука на одну ступень. Оркестр может быть и «торжественным», даже «грозным» и «страшным», но только не ревущим наподобие военного». В рецензии на «Поцелуй» Сметаны Яначек указывал: «Оркестр с самого начала заглушал и душил все на сцене... Необходима большая соразмерность звучности и естественность выражения во взволнованной и огненной части арии Лукаша «Если бы я знал, как смыть свою вину». Он справедливо считал, что в оперном спектакле необходимо единство музыки и сценического действия, что осмысленное и прочувственное пение неотделимо от осмысленной и прочувственной игры, подчеркивал необходимость воссоздания национального колорита: «У нас на сцене чаще всего изображают какой-то «фантастический» мир. Кусок действительной жизни можно встретить крайне редко». Между тем, утверждал Яначек, «мы встречаем в наших селах типы здоровые, нетронутые, полнокровные жизнедеятельные, правдивые и полные юмора».